В Украине уже более полугода действуют Силы беспилотных систем ВСУ, которыми командует Герой Украины, полковник Вадим Сухаревский. За это время они показали себя вполне успешными на фоне полномасштабной агрессии России против Украины. В эксклюзивном интервью проекту Радіо Свобода Донбасс Реалии» офицер рассказал:
- На какое расстояние могут залететь украинские дальнобойные дроны?
- Как выбирают цели для ударов по территории РФ?
- И чем готовятся удивить агрессора Силы беспилотных систем в ближайшем будущем?
«Баба Яга» поразила «Бук-М3»
– Если мы говорим о ближних тылах, то Силы беспилотных систем поражают дорогостоящие системы РЭБ и ПВО противника, которые стоят миллионы долларов. Я понимаю, что очень тяжело такие операции планировать. Как это происходит? Были ли какие-нибудь наработки до начала полномасштабной войны? И что приходилось придумывать и делать с нуля?
– Очень интересный вопрос. И перед тем, как попытаться на него ответить, хочу отметить, в чем трудность общения именно в таком разрезе с обществом, с медиа – это, не постыжусь этого слова, «интимность» тем, о которых мы говорим. Для меня это вызов.
Тонкая грань
Потому что действительно хочется кричать, хочется рассказывать о том, сколько всего интересного происходит. Но для меня, для людей, занимающихся боевой работой в разрезе беспилотных систем технологий – это тонкая грань между тем, что хочется рассказать, что можно рассказать и тем, чтобы не сдать тактику, технологию противнику.
Чтобы дольше сохранить инициативу за нами. И это как раз тот месседж, с которым я обращаюсь к бойцам разных подразделений, ведущих активную медийную деятельность. Что нужно четко понимать, о чем можно говорить, а о чем нет. Я понимаю, что это интересно, это нужно обществу и общество должно понимать, что эта работа идет круглосуточно, 25 часов из 24.
Сохранить приоритет
Но мы должны бороться за короткий промежуток времени, в котором мы можем сохранить приоритет благодаря какому-то опыту, нашим технологическим достижениям, чтобы противник его не скопировал. Таких примеров множество, когда мы совершаем такие ошибки. Потому что касается планирования и разведки – да она есть, она ведется.
И я себе позволю сказать, что она ведется даже при активном участии международных партнеров. Она эффективна, и мы действительно знаем, можем и умеем обнаруживать разного типа системы и, соответственно, их поражать.
Приведу пример: печально известная для врага «Баба Яга» (дрон-бомбер – ред.) поразила российский «Бук-М3» на расстоянии 57 километров от линии фронта. Причем найден он был буквально за 40 минут до поражения.
– Силы беспилотных систем существуют уже полгода. Такой будто бы непродолжительный период, но я знаю, что очень многое уже сделано. Что уже можно сосчитать и о чем рассказать?
– Если говорить о боевых применениях, то, подытоживая 2024 год, ориентировочные цифры следующие: нашими подразделениями проведено более 220 операций по глубинному поражению противника по территории России. Запущено более 3,5 тысячи средств на данный момент.
Наши «бомберы», использующие их подразделения показывают пример чрезвычайной эффективности. Например, только за последние два месяца нашими подразделениями Nemesis было поражено более 15 единиц дорогостоящих «Бук-М3», «Тор» и остальные. Из интересных глубин это, например, поражение «Бук-М3» буквально две недели назад на глубину 57 километров.
Это дроном. Буквально вчера наше подразделение эффективно поразило танк противника на глубину более 34 километров. Это FPV. Продолжается работа по систематизации разного типа программных комплексов, выработке тактики и применению наземных роботизированных комплексов.
Мы уже начали процесс синхронизации и выработки составляющих деятельности на море в концепте обороны и атаки. И я думаю, что очень скоро мы уже перейдем к практической составляющей такой деятельности. Поэтому путь велик.
«Красные линии?»
– Поговорим о целях на территории России. Сейчас постоянно в инфопространстве мы видим, что поражаются стратегические предприятия, нефтеперерабатывающие заводы, нефтеперерабатывающие базы. Почему именно эти цели приоритетны и как это влияет на ситуацию на фронте уже сейчас? Или это более долгоиграющая перспектива?
– Особенность и интерес Deep Strike – так мы называем глубинные поражения, как раз заключается в том, что это игра в нашу пользу, которая комбинирует в себе эффект сегодняшнего дня с эффектом завтрашнего дня. Это трудный процесс, который происходит на всех уровнях от президента, Генерального штаба и до непосредственных исполнителей.
Поверьте, каждый поражаемый объект – это четкий математический расчет, это оценка эффектов. Мы анализируем – достигли эффекта или не достигли? Приведу пример – Энгельс. Там было сразу несколько ударов. Потому что мы поняли, что «пошло». Мы нащупали болевую точку. Соответственно, нужно увеличить эффект. И эта работа идет постоянно.
Есть список целей для того, чтобы достичь определенных математических, экономических, военно-стратегических эффектов. Они прорабатываются, просчитываются, под их готовятся средства, планируются миссии. Потому что этот эффект, этот компонент, о котором я сказал: сегодняшний и завтрашний день должен быть в нашу пользу.
– Путин неоднократно говорил о «красных линиях» в контексте впечатления объектов на территории России, но даже когда ВСУ поразили загоризонтную систему раннего предупреждения «Контейнер», какого-то сверхжесткого ответа не последовало. По крайней мере, того, что могло бы нас удивить. Есть ли вообще эти «красные линии», по вашему мнению, и если да, то где они проходят?
– Я сейчас отвечу немного с юмором, пусть меня простят люди, которые это смотрят, а вообще – что нас может удивить сейчас? Украина прошла за эти 10 лет путь просто колоссальный. И мы все время противодействуем Путину. Он сражается с нами с момента своего прихода к власти.
Ядерное оружие? Я всегда своим солдатам и офицерам говорю: «Зато мы уже в окопах». Мы их должны посадить так же в окопы, и посмотрим, кто из нас сильнее. И поверьте, сильнее окажемся мы.
Просто нужно не казаться и понимать, что, в отличие от них, от их захватнической войны, мы ведем войну за наше выживание, за наши ценности, за то, за что боролись наши предки все эти века. Красные линии? Да пусть по***ются на них.
– Если мы уже об этом заговорили, верите ли вы в применение ядерного оружия Россией по территории Украины?
– Это полномасштабная война, и недооценивать противника мы не можем. К этому нужно готовиться, это нужно понимать, и, соответственно, нужно быть готовым. Будет или не будет – это уже другой вопрос. «Умом Россию не понять», здесь много неизвестных в этом уравнении.
«Глубина работы на сегодняшний день составляет более 2000 километров»
– Давайте поговорим немного об инновациях. Недавно, впервые в истории, операторы ГУР с помощью морского дрона «Магура» поразили воздушную цель – вертолеты. Что можете предложить противнику в плане инноваций?
– Полный респект ребятам, которые это сделали. Надо ведь понимать, что это естественный путь борьбы технологий. Мы достигли стратегического эффекта на Черном море благодаря беспилотным системам. Это мировой прецедент. Украина навсегда войдет в учебники истории в разрезе морской войны.
Без флота можно выбить гораздо более сильный флот
Мы показали, что без большого количества кораблей, без флота можно выбить гораздо более сильный флот. Это можно сравнить с морским сражением времен русско-японской войны, когда малочисленным японским флотом была уничтожена морская мощь империи. У нас тот же случай. Только мы это сделали благодаря технологиям.
И мы добились этого эффекта. Затем наступил этап затишья – противник начал уничтожать наши морские безэкипажные системы с воздуха, поднимая вертолеты, самолеты. Они регулярно кичатся этим в сети. И вот этот случай является нашим ответом в борьбе технологий.
Это направление будет развиваться. А дальше, поверьте, настанет то время, когда президент скажет о том, что у нас есть свой подводный дрон. И я верю в то, что он все же разрушит Крымский мост.
– Вы упоминали в одном из интервью об использовании лазеров. Ведутся ли сейчас работы в этом направлении? Насколько они успешны?
– R&D(Research & Development – ред.) – инновационная деятельность командования, предусматривающая ряд направлений. Одним из них, в плане борьбы с бортами противника, с его беспилотными воздушными системами, в том числе – поиск решений в борьбе с шахедами, привел нас в команды, активно этим занимающиеся. И да, повторюсь – лазерные технологии сейчас уже поражают на определенной высоте определенные объекты.
– На какую глубину сейчас действуют силы беспилотных систем и какую глубину вы видите в перспективе, учитывая развитие технологий?
– Наша подтвержденная и возможная глубина работы на сегодняшний день составляет более 2000 километров. Соответственно, в зависимости от задач мы и будем развивать технологии в дальнейшем. Моя задача – сделать государство и армию сильным, готовым к любой войне будущего.
Старый латинский говор: Si vis pacem, para bellum – хочешь мира, готовься к войне. И беспилотные системы в этом разрезе, я думаю, еще не одно столетие будут актуальны.
«Беспилотные системы, дроны – это наша валюта на будущее»
– Starlink как элемент способности, насколько он сейчас важен в работе сил беспилотных систем и есть ли ему альтернатива? Аналог?
– Не секрет, что Starlink – это не в виде рекламы, предоставил нам стратегическое преимущество в ходе полномасштабного вторжения. Я оцениваю этот эффект как стратегический. И в разрезе деятельности Сил беспилотных систем понятно, что это одно из основных средств, используемых для коммуникации, построения боевой деятельности от пилота до меня, командующего, включая, и даже выше.
Нам стоит как государству думать о том, что нужно иметь подобный доступ к интернету. Спутники, системы и т.п. Это наше будущее, к которому мы должны идти. Пока реальной альтернативы Starlink нет, не вижу. Хотя знаю, что мы участвуем в переговорах с союзниками, чтобы попытаться создать альтернативу. Действенную, нашу, в разрезе боевой деятельности.
– Сейчас БПЛА является главным средством сдерживания армии РФ на фронте. Насколько Украина в этом отношении зависит от западной помощи? Я имею в виду западные компоненты. И насколько критической для нас станет остановка этой помощи, если она произойдет?
– Комплектующие и технологии, работа с нашими союзниками – это путь нашего прогресса. Но это путь и их прогресс. Потому что наш опыт войны интересен им в плане анализа и внедрения инноваций. Технологии, которые предоставляют союзники на нынешнем этапе, начиная с момента полномасштабного вторжения – они стратегически важны. Они возделываются.
Я не буду называть проценты, насколько мы зависим или не зависим от этих комплектующих. Но есть небольшая номенклатура средств, которую на этом этапе наши производители еще не способны производить самостоятельно, в силу себестоимости или прогрессивных технологий. Но я точно знаю, что такая работа ведется.
Путь, который проходит наше производство, наше государство, в плане как раз наращивания технологий – он просто колоссальный. К примеру, у нас уже есть несколько образцов наших беспилотных летательных аппаратов, от FPV до крыльев, которые полностью составлены из наших компонентов.
Украина в этой войне воюет с ордой
Если мы говорим о том, что Украина в этой войне воюет с ордой за, в первую очередь, за цивилизацию, членами которой мы являемся, в отличие от них, это как раз о том, что мы сильны вместе, и те технологии, которые они получают из нашего опыта войны, и те технологии, которые у нас есть от них – это важный общий процесс. И я думаю, что он уже никогда не прекратится.
Опять же, я настаиваю на том, что экономически и стратегически благодаря беспилотным технологиям у Украины есть шанс перейти в глазах мира от аграрного хаба к технологическому государству. На самом деле, беспилотные системы, дроны – это наша валюта на будущее, на первом послевоенном шаге.
Я думаю, что такого опыта, как у нас, ни у кого в мире нет, и таких технологий тоже. Я верю в то, что у нас хватит мудрости использовать это в нашу пользу в будущем.
– FPV-дроны на оптоволокне. То, что сейчас активно используют российские войска. Насколько это потенциально важный элемент в нынешнем театре боевых действий и какой у них потенциал? Есть ли у нас подобные разработки?
– Первые применения таких дронов, если я не ошибаюсь, мы зафиксировали со стороны противника еще в начале лета. Потом последовал определенный упадок и сейчас снова активная фаза. Это как раз этап холодной войны, когда гонка вооружения идет в разрезе того, что придумали что-нибудь эффективное, соответственно другая сторона придумает, как этому противодействовать.
И как раз сейчас шаг за нами. Мы должны использовать эту технологию в наших интересах и найти эффективное средство борьбы с ней. Озвучу, что определенные задумки и результаты уже намечаются. После пути тестирования и масштабирования, я думаю, мы до этого дойдем. Да, это действительно опасное оружие.
Это, с одной стороны, революционный подход, так как все дорогостоящие системы РЭБ, которые мы приобретали за это время, в которые мы вложили миллиарды средств, неэффективны против этого средства. С другой стороны, это средство сковывает его в маневре, поэтому путь борьбы с ним может быть эффективным при построении нормальной системы противодействия.
Наши ребята уже учатся, они уже адаптируются к этим дронам. Да, к сожалению, дорогой ценой. Противник имеет доступ к ряду партнерских технологий и ресурсов, поэтому нам всегда нужно быть наготове и думать заранее.
Что касается нас, то только за последние недели разные ведомства закодифицировали уже более 14 производителей оптоволоконных дронов с общими параметрами от 10 до 15 км с катушками разного типа. В общем, по моему мнению, нашим дипломатам нужно просить наших партнеров о том, чтобы ограничить поставки оптоволокна в Россию.
«Такой истерики Шерлок на болотах давно не слышал»
– Украинские FPV-дроны, охотящиеся на российские разведывательные БПЛА. Мы видим в сети, что это десятки сбитых бортов. Насколько это направление потенциально важно?
– На самом деле, этим шагом мы очень удивили противника. Такой истерики Шерлок на болотах давно не слыхал. Приведу пример как было до этого. Херсонское направление. Зафиксированное количество БПЛА в один день, а именно самолетного типа, в один час могло составлять более 40 бортов. В квадрате там, условно, 50 на 50 км.
Вот представьте, как в таких условиях работать артиллерии, как передвигаться, организовывать логистику? Это просто кошмар. Я вспоминаю, например, 2022 год, когда у меня в воздухе висело на Херсонском направлении семь «Орланов» и несколько дивизионов артиллерии противника 11 часов равняли все с землей. От границ Херсонской области до Николаева в глубину.
Сейчас таких цифр нет
И ни одна пушка не могла уехать, сманеврировать под этим огнем. Сейчас таких цифр нет. Сейчас мы ждем, когда появится один или два борта, чтобы сразу их сбить. Мы можем смело констатировать тот факт, что интенсивность полетов вражеских разведывательных БПЛА упала в десятки раз.
Именно воздушная разведка путем крыльев. Это важно. Другой момент. У нас есть определенный промежуток времени до тех пор, пока они что-нибудь не придумают. Мы видим, например, что они пытаются делать маневры с помощью искусственного интеллекта и дополнительные камеры. Но это все деньги, это работа, это обучение пилотов, это то самое драгоценное время, которое мы выигрываем.
– Если вообще поговорить о ситуации на ЛБС, как бы вы оценили положение дел на фронте по состоянию на сегодняшний день?
– Самый сложный момент для нас именно в плане приобретения количественного состава пехоты – это как раз наша цивилизованность, когда мы не можем для себя принять факт, что в XXI веке мы, цивилизованное государство, люди, имеющие ряд образований, должны лезть в окопы, чтобы защищаться с оружием в руках. С казацких времен, времен УНР, у нас часто раздается фраза «Умер за Украину», или «Все готовы умереть за Украину».
Люди, давайте не умирать...
Мы должны помнить – с кем мы воюем, почему мы воюем и за что мы воюем. И повоевать нам еще придется.
Что касается непосредственно ситуации на фронте – в отдельных направлениях, в том числе и так называемом Покровском – ситуация действительно тяжелая. Трудная в разрезе многих составляющих. В первую очередь – из-за человеческого фактора. Мне кажется, что наше общество забыло, что это за война.
А что такое вооруженные силы? Это вы, это люди
Мы слишком привыкли к успехам, мы слишком привыкли к фразе «Вооруженные силы – титаны» и тому подобное. Люди, вы серьезно? А что такое вооруженные силы? Это вы, это люди. Я понимаю, что все ждут окончания войны, каких-то переговоров, о которых много говорят в медиа. Я читал однажды американскую книгу о войне во Вьетнаме.
Там была хорошая фраза, что «хуже всего для солдата, когда он уже знает, что война скоро закончится», это, кстати, не о нашей войне. Так вот, у нас нет окончательной даты окончания войны. Мы смиримся с тем, что Украина – это фортпост между злом и добром, между цивилизацией и дикостью. И нам с этим жить. И нужно жить.
Мы к этому должны быть морально готовы. И мы не имеем права измучиться. Сколько ребят мы уже похоронили? Сколько человек гибнет каждый день? И сейчас просто сдаться, потому что мы ждем чего-то мифического, цепляемся за фразы, которые кто-то сказал? Нет. Все от А до Я должны быть включены.
Донатить, служить, искать, чем помочь фронту. В конце концов не хочешь быть штурмовиком – иди в беспилотники. Не умеешь быть пилотом беспилотника – иди в повара. Не хочешь быть поваром – иди водителем. Но все должны участвовать. Однозначно. Иначе мы не выживем. Поверьте, я хочу выжить.
У меня здесь растут дети, у меня родители здесь. Я вырос на этой земле. И в чем разница между нами, воюющими и ожидающими окончания войны? Ее нет. Ее не должно быть, мы не имеем на это права. Поэтому давайте забывать вражеские нарративы. Помните, что на всех нас влияет враждебное ИПСО. И давайте ему не помогать.
– Новый командующий Сухопутными силами Михаил Драпатый объявил о масштабных изменениях по подготовке, рекрутингу, управленческим процессам. Насколько трудно будет это сделать, потому что продолжается интенсивная фаза войны. Нет времени на то, чтобы строить с нуля какие-нибудь процессы?
– Надо понимать, насколько сложна и огромна машина – сухопутные войска. Но я безгранично верю в господина Михаила. В его опыте и в его хватку в этом моменте. Все необходимые рычаги в СВ есть. Есть профессионалы, ряд элементов построения общей системы, которые просто нужно направить в соответствующие векторы для того, чтобы это заработало. Я верю, что это возможно.
– Несколько слов о СОЧ, если это возможно. Понятно, что на войне люди невероятно устают морально и физически. Как мы можем решить эту проблему с вашей точки зрения? Какие подходы или методы?
– Проблема действительно серьезная. Сложность ситуаций, которые могут происходить на фронте, не дает права на 100% винить этих людей или оправдывать. По-моему – здесь нужно разбираться индивидуально. Я могу понять человека, который в силу определенных обстоятельств прибег к такому шагу лишь на несколько процентов.
Быть гражданином – значит защищать свою страну.
Но в общем. Можно сколько угодно рассказывать, что я не создан для войны, я не умею и тому подобное. Но мы граждане своей страны. И быть гражданином – значит защищать свою страну. Потому в целом для меня это низко. Как бороться?
В первую очередь это выстраивание внутренней системы в армии, умение командиров, сержантов создавать в коллективе соответствующую атмосферу. Не допускать случаев того, что человек ломается, отчаивается и самовольно покидает позиции.
Другой момент. Это, возможно, жестко, но нам нужна серьезная законодательная составляющая, чтобы негодяи, действительно являющиеся негодяями в плане СОЧ, знали, что они будут жестко наказаны. И я считаю, что это справедливо.
Потому что человек, который остается в окопе, несмотря ни на что, и человек, который условно измучился и куда-то ушел – это несправедливо по отношению к бойцу, который, несмотря ни на что, стоит в окопе. Поэтому ушел – должен быть наказан. Это однозначно.
Создание неотвратимости наказания, на мой взгляд, – один из факторов, который может по крайней мере сократить количество СОЧ и заставить задуматься, в первую очередь, бегущих с линии фронта трусов. Я в таких моментах всегда говорю: «Чем твоя жизнь ценнее жизни собратья, когда вы в одном окопе, только он остается, а ты убегаешь?» Не понимаю.
«Процент людей с высшим образованием, которые приходят к нам, составляет более 80%»
– Сейчас много говорят о военном рекрутинге. Как это происходит в силах беспилотных систем, есть ли с этим проблемы? С людьми?
– Не постыжусь сказать, что этот аспект – моя личная гордость. Напоминаю, что за полгода мы полностью, с нуля, замкнули цикл, кровообращение в плане рекрутинга. С момента подачи заявки, выпуска из базовой военной подготовки, принесения присяги к распределению по подразделениям – мы замкнули это все внутри командования.
И я очень горжусь тем, что я не потерял и не собираюсь терять ни одного бойца в процессе от заявки военкомата и до начала службы в подразделении. Это, поверьте мне, многое стоит в этих сложных условиях. Второй момент. Крайний анализ, который мы проводили, свидетельствует о том, что у меня средний возраст приходящих в Силы беспилотных систем людей составляет 34 года.
Такого показателя нет практически ни у кого. И процент приходящих людей с высшим образованием составляет более 80%. С двумя высшими образованиями еще где-то в районе 30 процентов. Силы беспилотных систем – это интеллект, структура, которая должна строиться, в первую очередь, людьми, которые хотят и умеют делать что-то разумное и хорошее, с целью, в первую очередь, спасти жизнь.
– Подготовка украинских военных за границей. Давайте будем честными – даже самые крутые, самые суперзападные инструкторы не имеют опыта именно российско-украинской войны, когда через час по твоему наблюдательному пункту прилетает десяток КАБов и 50 артиллерийских снарядов.
– Поверьте, военное руководство все это понимает и видит. Здесь важно понять – что такое подготовка за границей? Это именно базовая всеобщая военная подготовка. То есть ее цель – научить бойца умело владеть его индивидуальным вооружением, это коллективная подготовка, слаживание подразделений.
Наши бойцы многое могут перенять в разрезе такой подготовки
Сильной стороной зарубежных учений, на мой взгляд, является то, что люди видят цивилизованную армию, обеспечение западных армий. И при наличии желания наши бойцы многое могут перенять в разрезе такой подготовки. Далее, на доктринальном уровне у нас в государстве есть ряд элементов, называемых адаптационными периодами и введением.
Опять же, я не буду комментировать, насколько у нас соблюдаются эти нормы – это уже вопрос контролирующих органов. Но это все прописано и существует. Дали. Даже если сейчас взять боевых ребят, условно 10 человек, которые воевали 10 лет и сделать их инструкторами – это будут 10 различных опытов. И привести их к единому стандарту и сказать, что эти 10 человек научат воевать солдат – это самообман.
Потому что будут дискуссии, в некоторых боевых ситуациях опытные бойцы могут подсказать, благодаря чему они выжили или как, но это не будет догмой. Давайте говорить правду. Солдат учится воевать на войне. Его можно подготовить, научить знать вооружение, знать тактику, инженерную, медицинскую подготовку, собственно что и делается. Но мы не сымитируем прилет КАБ на полигоне или 20 артиллерийских снарядов.
– Сейчас в украинском обществе все чаще обсуждается тема переговоров и возможного прекращения войны. Как вы к этому относитесь?
– Лично я не верю. Учитывая информацию, которой я, согласно должности, владею – я просто не вижу рычагов влияния. Как человек я надеюсь, но не верю.
– Что для вас лично есть победа в этой войне?
– Я твердо убежден, что мы уже победили. Мы все еще Украина, мы все еще независимы, мы есть. Потому что цель «Броска Мангуста» была совсем другая. И поверьте – шансов нам не быть было слишком много. И это уже наша стратегическая победа. Какой она будет в контексте окончания войны? Трудно сказать.
Конечно, я как военный, как солдат своей страны, хотел бы закончить ее на руинах Кремля, а возможно, и дальше. Но это на сегодня – голубая украинская мечта. Я очень надеюсь, что когда-нибудь это увижу. На этом этапе мне хотелось бы, чтобы война закончилась возвращением максимальной площади наших территорий.
Чтобы защитники страны получили справедливые социальные блага. Это экономическое и политическое процветание моей страны. Это когда в небе летают не шахеды и ракеты, а гражданские самолеты. И когда я могу планировать дальше, чем на несколько часов вперед, в контексте даже элементарного отпуска, в который уж очень хочется.
Это возвращение наших бойцов домой. Это слезы матерей, жен и дочерей от счастья, а не от горя. Это должна быть наша общая победа. Надеюсь, она обязательно будет.
СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля 2022 года. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.
Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.
Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://didvb4rje8x2g.cloudfront.net/следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
